Первый взгляд на китайскую деревню разочаровывает: в ней очень мало китайского. Чаще всего дома представляют собой скучные кирпичные прямоугольники, но иногда у этих прямоугольников с правой и левой стороны фасада появляются небольшие, выступающие метра на два вперед, крылья — скромная дань традиционной планировке с замкнутым внутренним двориком. Впрочем, иногда попадаются и замкнутые дворики, небольшие и тесные. Все зависит от деревни. В одной будут сплошь стоять безликие кирпичные коробки, в другой неожиданно появятся дома с элементами традиционной планировки. Наврное, состоятельность жителей имеет значение, но мне показалось, что в большей степени играет роль внутридеревенская солидарность. Видимо, в каждой деревне есть свой “архитектор” (или же жители каждой деревни непременно приглашают для всех работ одного и того же человека), в результате чего облик домов в пределах одного села практически одинаков, в то время как соседняя деревня может полностью воспринять какой-то совершенно иной стиль. Самые колоритные дома — старые каменные, сохранившие не только планировку, но и декоративные резные стены. Таких домов мало, и чаще всего те из них, что уцелели, попадаются в окружении полуразрушенных соседей. Есть, правда, один элемент, который чуть-чуть оживляет даже самые неинтересные дома: наклонные крыши из толстой китайской черепицы. Ее можно встретить почти повсеместно (хотя далеко не на каждом доме), и именно она не дает забыть, где вы находитесь.
* * *
Другой элемент, который резко отличает не только и не столько китайскую деревню, сколько китайский город от города любой другой страны — обилие транспарантов, призывающих ко всему на свете. Было бы наивно видеть в них неизжитое наследие коммунистической эпохи: содержание китайских надписей большими белыми буквами на алом фоне намного более широко, чем содержание агиток из нашего детства. Из окна поезда пекинского метрополитена можно прочитать надписи, условно соответствующие нашему: “Ученье — свет, неученье — тьма”. В уездном городе в провинции Хэнань висит транспарант: “Обеспечим совместное медицинское страхование сельских жителей в 2009 году!” Государство, как известно, покрывает лишь часть расходов населения на лечение. Или еще один, вполне отражающий дух Китая развивающегося: “Создадим геопарк на процветание туризма и местной экономики!”
* * *
По природным достопримечательностям в окрестностях уездного центра Сунсянь нас целый день возил водитель по фамилии У. Ему очень понравились русские девушки, с которыми он говорил с очень краткими паузами в течение всего дня с 9 часов утра до момента расставания в 17 часов вечера. Каждый раз, когда девушки начинали общаться между собой по-русски, он начинал чувствовать, что плохо справляется со своими обязанностями, перебивал и продолжал что-то говорить или спрашивать — на своем “не вполне корректном” путунхуа. Понять его речь было очень трудно, но он был готов при необходимости (и без нее) повторить свои слова второй и третий раз, так что в конечном счете мы достигали понимания.
Мы хотели попасть на гору 白云 Байюнь. Есть хороший сайт в интернете с красочным описанием этого природного объекта на английском языке. Мы купились: в путеводителях описание этой горки отсутствует, значит, у нас был небольшой шанс увидеть место, еще не исследованное вдоль и поперек иностранными туристами. Как оказалось, описание этой горы отсутствовало в путеводителе Lonely Planet неспроста: на территории парка находится военный объект, из-за которого вход туда для иностранцев запрещен. Мне кажется, что иногда китайцы в своем порыве перевести все, что можно, на английский язык, проявляют чрезмерное усердие.
У входа в парк, куда нас не пустили, стоит несколько магазинчиков, рассчитанных на туристов. Рядом с магазинчиками растет несколько деревьев. Мне запомнилось, что вокруг одного дерева была рассажена петрушка, вокруг другого — огородный салат. Что-то похожее можно увидеть летом напротив китайского ресторана в Москве на м. “Профсоюзная”, с той лишь разницей, что в Москве импровизированный огородик чем-то огорожен и в целом выглядит достаточно аккуратно, а здесь он очень напоминал обычный многострадальный придорожный газон, отличающийся лишь составом, но не состоянием, растений.
* * *
Узнав, что на гору Байюнь нам не попасть, пошли в другое красивое место: парк 天池 Тяньчи. Водитель У расхваливал нам этот объект, говоря, что там есть что-то связанное с Мао Цзэдуном. Нам был мало интересен Мао Цзэдун, нам была интересна природа, и мы пытались объяснить это водителю У, но, по-видимому, достаточно безуспешно. Впрочем, мы не знали, от чего отказывались. Природа безусловно красива, хотя открыточных видов довольно мало. На вершине расположен большой камень с плоской нижней частью, образующий полуметровый воздушный зазор с лежащей под ним скалой. Туристы просачиваются в этот зазор и думают о том, что случится, когда относительно тонкий стержень, на котором крепится нависающий сверху камень, окончательно будет подточен ветром. Эта природная конструкция называется по-китайски “Летящая скала” или, в переводе на Chinglish, “Flying the stone”. Пройдя чуть поодаль, вам показывают безлесые пятна в противоположной горе, отдаленно напоминающие иероглифы 公 гун (“общественное”) и 心 синь (“сердце, середина”). Вам объясняют, что скала, под которой вы стоите, с другой точки сильно напоминает лежащего Мао Цзэдуна, и этот лежащий Мао Цзэдун лежит, устремив свой взгляд в иероглифы, символизирующие его вечную тревогу об общественном благополучии. Поднявшись чуть выше, вы действительно сможете увидеть каменную композицию, напоминающую полулысую человеческую голову и грудь. Правда, на этом сходство заканчивается и на месте пояса начинается беспорядочное нагромождение каменных глыб, но это уже никого не смущает.
* * *
Прибыли в Лоян вечером, надеясь уехать в Кайфэн. Увы, время каникулов заканчивалось, и мест на поезда и автобусы уже не было. Нашли дядю внушительного вида с короткой стрижкой, который предложил нам места по приличной цене на спальном автобусе. Мы решили, что это будет выгоднее, чем аренда такси, и согласились. Однако его автобус не стоял на автовокзале. Сначала мы сели в такси и доехали до какого-то места в городе, где простояли десять минут, ожидая другую машину. Ожидаемая машина (микроавтобус) наконец приехала и около 10 минут вывозила нас из города. Наконец она остановилась, и оба — водитель и внушительного вида дядя — ее покинули. Еще через десять минут нас попросили выйти и повели пешком на автостраду. Там стало понятно, что бизнес нашего контрагента состоит в том, чтобы вызванивать по толстой пачке визиток водителей транзитных автобусов и подсаживать к ним пассажиров на свободные места. Через некоторое время наш автобус подъехал, но и в нем свободных мест тоже не было. Мы вышли и простояли еще минут пятнадцать на шоссе, наблюдая начало дождя и дядю, который, видимо за неимением бумаги с ручкой, спустился в канаву и начал записывать телефонные номера подручными предметами на песке. Ситуация была уникальна, но перспектива простоять так всю ночь, да еще и вымокнуть впридачу, нас не притягивала. Мы пошли обратно и сели в такси — как раз вовремя, потому что дождь разразился со всей силой. Однако таксист не ехал: он состоял в каких-то отношениях с серьезным дядей и через некоторое время предложил пересесть нам в другую машину, ту самую, в которой мы доехали до выездного КПП из Лояна. По дороге наш дядя, явно недовольный итогами дня, пытался предложить нам “недорогую” гостиницу по цене, втрое превышающей наши ожидания. Человек явно пытался хоть как-то компенсировать неудачный вечер. В конечном счете, мы назвали ему удобную для нас цену, и он нас повез в место, которое, по его словам, будет соответствовать нашим условиям. Его слова оказались неправдивыми: гостиница была жутко дорогой без видимых на то оснований.
На этом мы распрощались с дядей и ушли искать гостиницу сами. Водитель машины, на которой мы добрались до города, попросил денег, и ему пришлось объяснить, чтобы денежный вопрос он решал с дядей.
Тропический фрукт на корню
Yegor Grebnev's blog 